Почему, в самом деле, некоторые верующие так неуступчивы в этом вопросе?
Аспект первый: Библия – единственное основание веры.
Когда Павел пишет: "
Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос", то имеет ввиду, что "
Все Писание богодухновенно" и является основанием веры. А фундамент Писания – первые стихи Бытия.
Если сокрушить веру в истинность описания творения, всё Писание приобретает вид мифа (что, собственно, и является целью критики Библии).
Как следствие -- отсутствие критериев надёжности мировоззрения верующих, ведь тогда остаётся лишь надеяться на здравый смысл, а он у каждого – свой.
Поэтому считающий, что день творения длился не с вечера до вечера, не знает, чему в Библии верить, а чему – нет, и не может осознать целостность Писания, сообщающего нам план создания Богом общества, достойного общения с Ним.
Невозможно верить в историю сотворения и грехопадения Адама, предполагая эволюционное развитие жизни, а без этого невозможна вера в Евангелие. Не было грехопадения – не от чего спасать. Какое евангелие несут свей пастве принявшие эволюционную теорию священники? ведь остаётся только ничем не подтверждённая надежда, что Бог, существование которого они принимают без доказательств, будет выполнять заказы просителей.
А от паствы требуется слепая вера на слово представителям Бога на земле.
Аспект второй: влияние господствующего мировоззрения на жизнь общества.
Петр Кропоткин в работе "
ЭТИКА" сделал попытку найти происхождение этики в природе, хотя его исследование не посягнуло на причину появления "Зачатков нравственных чувств у животных". (bold мой).
"… в обширной области человеческих учреждений, обычаев и законов, суеверий, верований и идеалов такой свет был пролит антропологическими школами истории, законоведения и политической экономии, что можно уже с уверенностью сказать, что стремление к «наибольшему счастью наибольшего числа людей» уже более не мечта, не утопия. Оно возможно; причем также доказано, что благосостояние и счастье ни целого народа, ни отдельного класса не могут быть основаны, даже временно, на угнетении других классов, наций и рас...
... всюду и везде чувствуется потребность новой реалистической науки о нравственности, освобожденной от религиозного догматизма, суеверий и метафизической мифологии, подобно тому как освобождена уже современная естественнонаучная философия, и вместе с тем одухотворенной высшими чувствами и светлыми надеждами, внушаемыми нам современным знанием о человеке и его истории,- вот чего настоятельно требует человечество...
Лучшие мыслители XVII века продолжали в том же направлении, тоже стараясь выработать системы этики,
независимые от предписаний религий...
Правда, что ни одно из этих новых течений не достигло широкого и глубокого влияния, но надо сознаться, что общественное мнение колеблется между двумя крайностями: безнадежным стремлением вернуться к
темным средневековым верованиям со всеми их суевериями, идолопоклонством и даже верой в колдовство, а с другой стороны, воспеванием «аморализма» (безнравственности) ...
Природу дарвинисты представляли как громадное поле битвы, на котором видно одно истребление слабых сильными и наиболее ловкими, наиболее хитрыми. Выходило, что от природы человек мог научиться только злу.
Эти воззрения, как известно, широко распространились. Но если бы они были верны, то философу-эволюционисту предстояло бы разрешить глубокое противоречие, им же самим внесенное в свою философию. Он, конечно, не может отрицать, что у человека есть высшее представление о «добре» и что вера в постепенное торжество добра над злом глубоко внедрена в человеческую природу. Но раз оно так, он
обязан объяснить, откуда взялось это представление о добре? Откуда эта вера в прогресс? Он не может убаюкивать себя эпикурейскою верою, которую поэт Теннисон выразил словами: «Каким-то образом добро будет конечным исходом зла». Он
не может представлять себе природу, «обагренную кровью» - «red in tooth and claw», как писали тот же Теннисон и дарвинист Гексли, повсюду находящуюся в борьбе с началом добра,- природу, представляющую отрицание добра в каждом живом существе,- и, несмотря на это, утверждать, что «в конце концов» доброе начало все-таки восторжествует. Он должен по крайней мере сказать, как он объясняет себе это противоречие.
Если ученый признает, что «единственный урок, который человек может почерпнуть из природы,- это урок зла», то он
вынужден будет признать существование какого-то другого влияния, стоящего вне природы, сверхприродного, которое внушает человеку понятие о «верховном добре» и ведет развитие человечества к высшей цели.
И таким образом он сведет на нет свою попытку объяснить развитие человечества действием одних природных сил.
Так и случилось с Гексли в его лекции «Эволюция и этика», где он сперва отверг присутствие всякого нравственного начала в жизни Природы и этим самым пришел к необходимости признания этического начала вне природы, а потом отказался и от этой точки зрения в позднее прибавленном примечании, в котором он признал присутствие этического начала в общественной жизни животных.
Таково твердое основание, даваемое нам наукой для выработки новой системы этики и ее оправдания. А потому, вместо того чтобы провозглашать «банкротство науки», нам предстоит теперь рассмотреть,
как построить научную этику из данных, полученных для этого современными исследованиями, одухотворенными теорией развития."
Далее следует построение гипотезы добра в природе.
Гипотеза гипотезой, а жизнь опровергает фантазии.
Приведу отрывок из
книги Джона Мак-Артура.
"Религия натурализма стирает все нравственные и этические нормы и в конечном итоге лишает человечество всякой надежды. Если нет и никогда не было ничего, кроме безличного космоса, тогда нравственность – это лишь предмет для теоретических рассуждений. Если нет личного Творца, перед которым человечество несёт ответственность, а руководящим законом во вселенной является выживание наиболее приспособленных, тогда все нравственные принципы, которые направляют человеческую совесть, в конечном итоге, безосновательны, а, возможно, даже вредны для выживания нашего вида.
Бесспорно, рассвет натурализма ознаменовал нравственную катастрофу современного общества. Самые разрушительные идеологии девятнадцатого и двадцатого веков уходят корнями в дарвинизм. Один из ранних сторонников Дарвина, Томас Гексли, в 1893 году прочёл лекцию, в которой он утверждал, что эволюция и этика несовместимы. Он написал, что «наилучшая жизнь с этической стороны – что мы называем добром или добродетелью – включает в себя такой образ поведения, который во всех отношениях противоположен тому, который ведёт к успеху в космической борьбе за существование» (”Evolution and Ethics,” The Romanes Lecture, 1893)...
Гексли, однако, попытался обосновать пользу этики в качестве положительного результата высшей умственной деятельности человечества...
Но чего он не смог сделать – как не смогли, и даже не попытались, сделать и другие философы его времени, – так это предложить какое-либо обоснование законной силы нравственности и этики, основываясь на чисто натуралистических принципах. Гексли и его последователи-натуралисты не смогли предложить никакого нравственного принципа, кроме своих собственных предпочтений, и, как следовало ожидать, все их философии широко распахнули двери полной нравственной субъективности и, в конечном итоге, безнравственности...
… дарвинизм как бы делает человеческую этику субъективной, – а так как эволюция представляет собой процесс, лишенный целенаправленности и, как следствие, смысла, то люди теряют смысл и цель своей жизни. Они перестают видеть внутреннюю ценность всего, что их окружает, и зачастую живут самовлюбленными эгоистами, лишь для собственного удовольствия".
Что происходит с нравственностью общества, наблюдаем на примере происходящих событий, поражающих ростом безжалостности преступлений.
Один пожилой верующий рассказал, что когда в молодости он обсуждал с братьями Писание, они не могли поверить, что люди станут непокорны родителям.
Сейчас некоторые педагоги запада воспитывают в детях непослушание, обосновывая это правом человека на самоопределение, а неуважение к старшим и презрение к пожилым дошло до невероятной степени: используя их доверчивость и беспомощность, завладевают их имуществом, жильём, не останавливаясь даже перед убийством.
Благие намерения философов найти в животном мире замену библейской этике привели к почитанию природы более, чем человека, и даже породили оригинальную этику движения за избавление мира от человека.
Вот программа "церкви эвтаназии" (копия с сайта), вполне логичное последствие отрицания божественного происхождения нравственности:
Church of Euthanasia
The One Commandment:
"Thou shalt not procreate" (Вы не должны рожать детей)
The Four Pillars (четыре столпа):
suicide · abortion
cannibalism · sodomy
SAVE THE PLANET KILL YOURSELF (сохрани планету: убей себя).
24 часа или миллионы лет?
Re: 24 часа или миллионы лет? 
[